Мое пиьсьмо деду Морозу

читать дальшеЗдравствуй, Дед Мороз!

Я уже большая девочка, и, конечно, не верю в то, что ты существуешь. Но я верю в чудеса, особенно в новогодние. Но в тебя вот не верю.

А ведь ты и есть самое что ни на есть настоящее всамделишное "новогоднее чудо".

Когда снежинки затевают свой незамысловатый танец, когда земля превращается в перину, а деревья покрываются серебром,

когда мороз рисует узоры на окнах, а сосульки, словно стеклянные елочные игрушки, свешиваются с крыш,

когда холодные перышки падают на твои щеки, и ты ощущаешь сладковатый запах зимы, кажется, что может произойти все, что угодно.

Так что я не верю, я же все таки большая девочка, но все таки верю. Очень хочу верить. Вот так все непросто

Новый Год - мой самый любимый праздник!

Иногда в октябре-ноябре, когда нет еще даже снега, а его, как и главного праздника ждешь с таким нетерпением, я рисую снежинки.

В тетрадях, в дневнике, в Paint и Photoshop, на страничках Вконтакте, на руках и даже на джинсах. Словом везде где можно нарисовать.

Я рисую их, ставлю на заставку, вырезаю, клею на окна, холодильник, монитор, клавиатуру,стены...) Снежинки повсюду

Но сейчас не об этом. Суть в том, что Новогодняя ночь по праву считается волшебной.

Это ночь, когда творятся чудеса, сбываются желания и исполняются мечты, правда?

Может случиться любое чудо. Магия витает в воздухе, и сказка может стать реальностью.

Каждый, кто пишет в Новый Год деду Морозу, и даже тот кто не пишет, будь то взрослый или ребенок, у каждого человека на Земле есть ЖЕЛАНИЕ.

Нет, вообще то, конечно, желаний то много, не одно.

Но есть одно единственное, самое главное, важное и значимое для человека ЖЕЛАНИЕ.

Они самые разные встречаются на свете, уж тебе ли не знать. Деньги, слава, счастье, здоровье, любовь - пожалуй возглавят ТОР 100 человеческих желаний.

А есть даже такие люди, которые потеряли все в этой жизни, и для них единственное желание - обрести новый смысл, то ради чего стоит жить.

Дорогой Дед Мороз, у меня, конечно же, тоже масса желаний, Желаний и ЖЕЛАНИЙ для себя.

Раньше, это я хорошо помню, я писала письма тебе, не веря всерьез в то что делаю, это никогда не было для меня так важно, как в этом году.

Да и письма были несерьезные такие, я не клала их как полагается в почтовый ящик под елкой, писала глупые письма на mail.ru и тому подобных сайтах.

(Надеюсь, ты знаешь что такое компьютер и интернет, а так же что такое Paint и Photoshop, контакт, мейл и т.д. Ты же был и есть всегда.)

И мало того что я писала такие глупости, я еще и просила у тебя всякую чушь вроде игр, плееров, нового компьютера.

Ты же волшебник все таки, а не гипермаркет Ашан. И ты творишь куда более великие дела чем компьютерные игры. Не размениваешься на такие мелочи.

Честно говоря, сейчас мне самой жутко стыдно и смешно одновременно. В самую волшебную ночь года просила у тебя такую чепуху.

А может быть я просто выросла?!... Ведь на свете столько всего, куда более важного и значимого. Я рада, что поняла, что нельзя тратить новогоднее время на всякие мелочи.

В этот Новый Год, я не хочу просить ничего для себя. Я и так как-нибудь справлюсь, у меня замечательные друзья, хорошие родители и все свои желания я могу исполнить сама.

Кроме одного, самого главного ЖЕЛАНИЯ. Я абсолютно точно уверена, что если это мое ЖЕЛАНИЕ исполнится, я буду счастливее, чем если бы исполнились все мои мелкие желания.

Итак. Дедушка Мороз, я хочу попросить у тебя кусочек счастья. Нет, ты не думай, я знаю что его нельзя купить и все такое.

Но я слепо верю в то,что его можно подарить, как один человек может дарить тепло другому. Это для Человека. Так как ты - волшебник, то я уверена, что тебе не надо писать что это за Человек.

Я прошу кусочек счастья для него. И это не только потому, что он мне очень дорог. Правда не поэтому!

Честно признаться, не думаю, что он бы обрадовался, узнав, что я делаю, ну ничего. Понимаешь, в чем дело...

У него нет счастья. Он не умеет почувствовать себя счастливым, постоянно думает о каких то проблемах, бежит сам от счастья своего. А может быть он просто очень-очень хорошо это скрывает, ну, свое счастье. Хотя вообще-то оно у него есть, просто он об этом видимо и не подозревает, не может его разглядеть. Глупый Человек!

Я уверена, что у всех, кого я знаю,оно есть, но они не настолько слепы как Человек. Только он один,кажется,живет вот такой жизнью.

Добрый новогодний волшебник,приходится просить тебя,потому что,кажется,никто не может сделать его счастливым, а кому то он сам не позволяет. Но,согласись,нельзя жить грустным,вечно недовольным. Особенно в Новый Год, правда?! Я на тебя надеюсь)

Что хорошего я сделала за год? Принято рассказывать это тебе. Сложный вопрос. Я вообще отнюдь не ангелочек) Самое главное наверное что приходит в голову это помощь больной собачке на улице.Знаешь,это так здорово,принести кому то счастье. Еще я научилась идти на компромисс ради близких мне людей,потому что поняла что они важнее чем моя гордость. Да и вообще стала посдержаннее. Не отступилась от своей цели,хотя было очень много препятствий. Повысила учебу,вернувшись на свое,когда-то потерянное 1 место рейтинга. Зато теперь мама и папа гордятся мною. А еще, я чувствую тепло, от того что пусть в малом, но стараюсь помочь людям,таким как бабушки просящие на хлеб у метро или детям, собирающим деньги на приюты. Для меня не составляет труда сделать это,а кому-то возможно, действительно становится теплее. В общем наверное я просто выросла, хотя в тебя вот, до сих пор верю. Слишком уж много в моей жизни чудес происходит, которых я не заслуживаю.Без кого-то волшебного тут точно не обходится. Хотя знаешь, Дедушка Мороз, плохих дел я тоже натворила немало,могу честно признаться. Но я стараюсь их исправлять,правда)

Добрый дедушка Мороз,тебе пишет большой ребенок и неисправимая мечтательница главное ЖЕЛАНИЕ которой, несмотря ни ни что, чтобы один Человек на свете был счастлив. Он действительно заслуживает этого! Подари,ему,пожалуйста счастье! Это же Новый Год. Может сбыться даже невозможное, я верю...

Возможно письмо получилось кривоватым и сбивчивым, но я думаю ты то уж доберешься до сути.

Пожалуйста, не разрушай веру ребенка в Новогодние Чудеса. Я не прошу для него айпод или феррари.Я прошу кусочек обыкновенного человеческого счастья,того самого теплого чувства с левой стороны груди,для совершенно особенного Человека. Пожалуйста, ты ведь волшебный,ты можешь!

Ребенок.

P.S. Дедушка, а еще, если дарить счастье и хорошее настроение не очень сложно, я прошу у тебя по кусочку для каждого из тех, кого я знаю.

Пусть зажгется как можно больше счастливых улыбок, и тогда маленький человечек тоже будет счастлив

Но если нельзя,то нельзя конечно, я понимаю.

С наступающим тебя твои праздником Новым Годом,дед Мороз! Счастья тебе и спасибо за все!

Верящая-в-чудеса-я.

Цитаты

читать дальшеЧем больше рост, тем меньше мозг... ©

Говорят, потеряв что-нибудь, люди обретают что-то другое. Надеюсь, потеряв меня, ты обретешь, наконец, мозги. ©

это же тарас ©

Любимому прощают то, что другим не прощают, и не прощают то, что прощают другим.©

Всё что ни делается, делается к лучшему. ©

Офигенно,
когда есть кто-то,
с чьих рук можно есть печенье.©

На небесах ангел не представляет собой ничего особенного.©

И
как-то оно так сложилось, что рука соскользнула, голова опустилась на
плечо, лица не вовремя обернулись друг к другу. И дружба полетела ко
всем чертям. ©

Если людей действительно создал Бог, то на тебя от потратил чуточку больше времени. ©

Оказывается, очень сложно написать 100 причин, почему любишь человека.
Очень сложно, потому что из всех-всех причин надо выбрать всего лишь 100. А это очень мало.©

Я обожаю твой on-line. Потому что я точно знаю, что ты дома, а не с кем-то.©

Я не могу бороться с соблазнами. Я их сразу побеждаю и беру в плен... Я - Оля

ты наверно долго работал что бы стать таким козлом. Радуйся! Хоть что то в этой жизни тебе удалось! ©

Знаешь,
я не классная, я не нравлюсь твоим друзьям, ненавижу готовить, и не
отдаюсь после первого свидания. Но зато я умею любить. И такой как я у
тебя точно больше никогда не будет.©

Рассказ А. Аверченко "Отец" (рекомендую к прочтению)

читать дальшеСтоит мне только вспомнить об отце, как он представляется мне
взбирающимся по лестнице, с оживленным озабоченным лицом и размашистыми
движениями, сопровождаемый несколькими дюжими носильщиками,
обремененными тяжелой ношей.
Это странное представление
рождается в мозгу, вероятно, потому, что чаще всего мне приходилось
видеть отца взбирающимся по лестнице, в сопровождении кряхтящих и
ругающихся носильщиков.
Мой отец был удивительным человеком.
Все в нем было какое-то оригинальное, не такое, как у других... Он знал
несколько языков, но это были странные, не нужные никому другому языки:
румынский, турецкий, болгарский, татарский. Ни французского, ни
немецкого он не знал. Имел он голос, но, когда пел, ничего нельзя было
разобрать — такой это был густой, низкий голос. Слышалось какое-то
удивительное громыхание и рокот, до того низкий, что казался он
выходящим из-под его ног. Любил отец столярные работы, но тоже они были
как-то ни к чему — делал он только деревянные пароходики. Возился над
каждым пароходиком около года, делал его со всеми деталями, а когда
кончал, то, удовлетворенный, говорил:
— Такую штуку можно продать не меньше чем за пятнадцать рублей!
— А матерьял стоил тридцать! — подхватывала мать.
— Молчи, Варя, — говорил отец. — Ты ничего не понимаешь...
— Конечно, — горько усмехаясь, возражала мать. — Ты много понимаешь...
Главным
занятием отца была торговля. Но здесь он превосходил себя по странности
и ненужности — с коммерческой точки зрения — тех операций, которые в
магазине происходили.
Для отца не было лучшего удовольствия,
как отпустить кому-нибудь товар в долг. Покупатель, задолжавший отцу,
делался его лучшим другом... Отец зазывал его в лавку, поил чаем, играл
с ним в шашки и бывал обижен на мать до глубины души, если она, узнав
об этом, говорила:
— Лучше бы он деньги отдал, чем в шашки играть.

— Ты ничего не понимаешь, Варя, — деликатно возражал отец. — Он очень
хороший человек. Две дочери в гимназии учатся. Сам на войне был. Ты бы
послушала, как он о военных порядках рассказывает.
— Да нам-то что до этого! Мало ли кто был на войне — так всем и давать в долг?
— Ты ничего не понимаешь, Варя, — печально говорил отец и шел в сарай делать пароход.
Со
мной у него были хорошие отношения, но характеры мы имели различные. Я
не мог понять его увлечений, скептически относился к пароходам и, когда
он подарил мне один пароход, думая привести этим в восторг, я
хладнокровно, со скучающим видом потрогал какую-то деревянную штучку на
носу крошечного судна и отошел.
— Ты ничего не понимаешь, Васька, — сказал, сконфузившись, отец.
Я
любил книжки, а он купил мне полдюжины каких-то голубей-трубачей.
Почему я должен был восхищаться тем, что у них хвосты не плоские, а
трубой, до сих пор считаю невыясненным. Мне приходилось вставать рано
утром, давая этим голубям корм и воду, что вовсе не увлекало меня.
Через три-четыре дня я привел в исполнение адский план — открыл дверцу
голубиной будки, думая, что голуби сейчас же улетят. Но проклятые птицы
вертели хвостами и мирно сидели на своем месте. Впрочем, открытая
дверца принесла свою пользу: в ту же ночь кошка передушила всех
трубачей, принеся мне облегчение, а отцу горе и тихие слезы.
Как
все в отце было оригинально, так же была оригинальна и необычна его
страсть — покупать редкие вещи. Требования, которые предъявлял он к
этого рода операциям, были следующие: чтобы вещь приводила своим видом
всех окружающих в удивление, чтобы она была монументальна и чтобы все
думали, что вещь куплена за пятьсот рублей, когда за нее заплачено
только тридцать.

* * *

Однажды на
лестнице дома, где мы жили, послышалось топанье многочисленных ног,
крики и кряхтенье. Мы выбежали на площадку лестницы и увидели отца,
который вел за собою несколько носильщиков, обремененных большой,
странного вида вещью.
— Что это такое? — с беспокойством спросила мать.
Лучезарное лицо отца сияло гордостью и скрытой радостью человека, замыслившего прехорошенький сюрприз.
— Увидите, — дрожа от нетерпения, говорил он. — Сейчас поставим его.
Когда
«его» поставили и носильщики, облагодетельствованные отцом, удалились,
«он» оказался колоссальной величины умывальником с мраморной лопнувшей
пополам доской и красным потрескавшимся деревом.
— Ну? — торжествующе обратился отец к окружающим. — Во сколько вы оцените эту штуку?
— Да для чего она? — спросила мать.
— Ты ничего не понимаешь, Варя. Алеша, скажи-ка ты — сколько, по-твоему, стоит сей умывальник?
Алеша
— льстец, гиперболист и фальшивая низкопоклонная душонка — всплеснул
измазанными чернилами руками и ненатурально воскликнул:
— Какая прелесть! Сколько стоит! Четыреста двадцать пять рублей!
— Ха-ха-ха! — торжествующе захохотал отец. — А ты, Варя, сколько скажешь?
Мать скептически покачала головой:
— Да что ж... рублей пятнадцать за пего еще можно дать.

— Много ты понимаешь! Можете представить — весь этот мрамор, красное
дерево и все — стоит по случаю всего двадцать пять рублей. Вот сейчас
мы его попробуем! Марья! Воды.
В монументальный рукомойник
налили ведро воды... Нажатая ногой педаль не вызвала из крана ни одной
капли жидкости, но зато, когда мы посмотрели вниз, ноги наши были
окружены целым озером воды.
— Течет! — сказал отец. — Надо позвать слесаря. Марья! Сбегай.
Слесарь повозился с полчаса над умывальником, взял за это шесть рублей и, уходя, украл из передней шапку.
Умывальник поселился у нас.
Когда
отца не было дома, все с наслаждением умывались из маленького стенного
рукомойника, но если это происходило при отце, он кричал, ругался,
заставлял всех умываться из его покупки и говорил:
— Вы ничего не понимаете!
У
всех было основание избегать большого умывальника. У него был ехидный
отвратительный нрав и непостоянство в симпатиях. Иногда он обнаруживал
собачью привязанность к сестре Лизе и давался умываться из него
нормальным, обычным способом. Или дружился с Алешей, был
предупредителен к нему — покорный, как ребенок, лил прозрачную струю на
черные Алешины руки и не позволял себе непристойных выходок.
Со
всеми же другими поступал так: стоило только нажать педаль, как из
крана со свистом вылетала горизонтальная струя воды и попадала
неосторожному человеку в живот или грудь; потом струя моментально
опадала и, притаившись, ждала следующего нажатии педали. Человек
нагибался и подставлял руки, надеясь поймать проклятую струю в том
самом месте, куда она била.
Но струя не дремала...
Увидя
склоненные плечи, она взлетала фонтаном вверх, обрушивалась вниз,
обливала голову и затылок доверчивого человека, моментально пропадала
и, нацелившись на ноги, орошала их так щедро, что человек, побежденный
умывальником, с проклятием отскакивал в сторону и убегал.
Иногда
же умывальник вертел струей, как змея головой, поворачивал ее,
кривлялся, и тогда нужно было бегать вокруг этой монументальной дряни,
чтобы поймать руками ускользающую увертливую струю, Потом уже мы
придумали делать на нее форменную облаву: становились вокруг,
протягивали десяток рук, и загнанная струя, как ни изворачивалась, а
кому-нибудь попадала...

* * *

Однажды
на лестнице раздался знакомый топот и кряхтенье... Это отец,
предводительствуя армией носильщиков, вел новую покупку.
То была странная процессия.
Впереди
три человека тащили громадный четырехугольник с отверстием посередине,
за ними двое несли странный точеный стержень, а сзади замыкали шествие
еще два человека с каким-то подобием громадного глобуса и стеклянным
матовым полушарием величиной с крышу небольшого сарайчика.
— Что это? — с тайным страхом спросила мать.
— Лампа, — весело отвечал отец.
— А я думала — тумба для афиш.
— Не правда ли, — подхватил отец, — прегромадная вещь. Я и торговался полчаса, пока мне не уступили.
Лампу
установили рядом с умывальником. Она была ростом под потолок и вида
самого странного, на редкость неудобного — тяжелая, некрасивая, похожая
на какое-то чудовищное африканское растение.
— Ну, как думаешь, Алеша... Сколько она стоит?
— Три тысячи! — уверенно сказал Алеша.
— Ха-ха! А ты что скажешь, Варя?
Мать, севши в уголку, беззвучно плакала.
С отца весь восторг сразу слетел, и он, обескураженный, подошел к матери, нагнулся и нежно поцеловал ее в голову.
— Эх, Варя! Ты ничего не понимаешь!.. Васька! Сколько, по-твоему, должна стоить такая лампа?
— Семь тысяч, — сказал я, обойдя вокруг лампы. — По крайней мере, я дал бы за нее столько, лишь бы ее отсюда убрали.
— Много ты понимаешь! — растерялся отец.
Лампа
оказалась из одного семейства с умывальником. Керосин (четырнадцать
фунтов), налитый в нее, потек, отравил воздух, а когда слесарь исправил
ее (тот самый, который украл шапку), то лампа втянула в себя громадный
черный фитиль и ни за что не хотела выпустить его. Вытащенный какими-то
щипцами, фитиль загорелся, но так начадил, что соседи пришли спасать
нас от пожара, предлагая бесплатные услуги по выносу вещей и тушению
огня.
А громадная необъятная лампа горела маленьким
микроскопическим огоньком, таким, какой теплится в лампадке у икон,
тихо потрескивала и язвительно прищелкивала своим крохотным красным
язычком.
Отец стоял перед ней в немом восторге.

* * *

Однажды на лестнице послышался такой же шум, грохот и крики.
— Что еще? — выскочила мать.
— Часы, — счастливо смеясь, сообщил отец.
Это было самое поразительное, самое неслыханное из всего купленного отцом.
По
громадному циферблату стремительно носились две стрелки, не считаясь ни
с временем, ни с усилиями людей, которые вздумали бы удержать их от
этого. Внизу грозно раскачивался колоссальный маятник, делая размах
аршина четыре, а впереди весь механизм хрипло и тяжело дышал, как
загнанный носорог или полузадушенный подушкой человек...
Кто их
сделал? Какому пьяному, ненормальному, воспаленному алкоголем мозгу
явилась мысль соорудить этот безобразный неуклюжий аппарат, со всеми
частями, болезненно, как в бреду, преувеличенными, с ходом без логики и
с пьяным отвратительным дыханием внутри, дыханием их творца, который,
может быть, околел уже где-нибудь под забором, истерзанный белой
горячкой, изглоданный ревматизмом и подагрой.
Часы стали рядом с умывальником и лампой, перемигнулись и сразу поняли, как им вести себя в этом доме.
Маятник
стремительно носился от стены к стене и все норовил сбить с ног нас,
когда мы стремглав проскакивали у него сбоку... Механизм ворчал, кашлял
и стонал, как умирающий, а стрелки резвились на циферблате, разбегаясь,
сходясь и кружась в лихой вакхической пляске...
Отец вздумал
подчинить нас времени, показываемому этими часами, но скоро убедился,
что обедать придется ночью, спать в полдень и что нас через неделю
исключат из училищ за появление на уроках в одиннадцать часов вечера.
Часы
пригодились нам как спортивный, невиданный доселе нигде аппарат... Мы
брали трехлетнюю сестренку Олю, усаживали ее на колоссальный маятник, и
она, уцепившись судорожно за стержень, носилась, трепещущая,
испуганная, из стороны в сторону, возбуждая веселье окружающей молодежи.
Мать назвала эту комнату «Проклятой комнатой».
Целый
день оттуда доносился удушливый запах керосина, журчали ручейки воды,
вытекавшей из умывальника на пол, а по ночам нас будили и пугали
страшные стоны, которые испускали часы, перемежая иногда эти стоны
хриплым зловещим хохотом и ржаньем.
Однажды, когда мы вернулись
из школы и хлынули толпой в нашу любимую комнату повеселиться около
часов, мы отступили, изумленные, испуганные: комната была пуста, и
только три крашеных четырехугольника на полу показывали те места, где
стояли отцовы покупки.
— Что ты с ними сделала? — спросили мы мать.
— Продала.
— Много дали? — спросил молчавший доселе отец.
— Три рубля. Только не они дали, а я... Чтобы их унесли. Никто не хотел связываться с ними даром...
Отец опустил голову, и по пустой комнате гулко прошелся его подавленный шепот:
— Много ты понимаешь!
Теперь он умер, мой отец.

А.Т. Аверченко

Просто разное забавное и серьезное

У одного писателя есть рассказ о том, как одинокий пенсионер писал сам себе письма от разных людей, литературных героев и даже насекомых. А потом как бы случайно эти письма попадались их автору: вываливались из-за шкафа, выпадали из книг. Старик их читал - и радовался, удивлялся, грустил. Одинокий человек отказывался верить в свое одиночество. Если некому написать, значит, не от кого ждать ответа.

Что у меня в ботинке? Овсянка,сэр. А что она там делает? Хлюпает,сэр.

Люди-лишь сочетание нуклеотидов,памяти,желаний и протеинов. И не будь у нейронов рецепторов, совершенно точно не было бы поэзии. (с).

—————————————————————————————————————————————————

если вкратце о жизни то с отношениями ж*па, с семьей ж*па, с учебой ж*опа
проект мой сольный который я должна представлять префекту нашего района стоит на месте а осталось меньше недели
я тупо ничего не делаю,только ем сплю гуляю и играю
то что куратором выступает директор хорошего не добавляет
и с работой тоже ж*па как и с деньгами
но несмотря на все это я, почему то, на волне позитива